Любовь непостижима - Страница 18

— Я хотел заполучить ее и заполучил, — твердо прервал ее Грегори. — Если вы не желаете разделить ее со мной, можете выкупить за полную цену плюс пятьдесят процентов компенсации за разочарование.

— Разочарованы? — фыркнула она. — Вы?

— Эллис, ну почему вы постоянно спорите со мной, что бы я ни сказал или ни сделал? Почему бы нам не поесть ребрышки и перцы в мирной обстановке? А?

— Скажите, он разочарован, — продолжала она свое, но уже не столь ядовито.

— Вы мне нравитесь, Эллис. Не больше и не меньше. Это был всего лишь аукцион, а я просто-напросто голодный мужчина. — Грегори открыл корзинку и вынул коробку с клубникой. — Расслабьтесь, Эллис.

— Вы знаете, я ничего не готовила для этой корзинки. Вы ее купили только потому, что я… — Она все не успокаивалась.

И тут Грегори взял крупную алую ягоду и сунул в ее открытый рот.

— Замолчите и дайте мне то, за что я заплатил сполна. — Он приготовил еще одну ягоду с явным намерением отправить ее вслед за первой.

Эллис покорилась и молча наслаждалась сладкой и сочной клубникой. Ей никогда не забыть благоговейную реакцию толпы. Грегори, естественно, тоже слышал этот ошеломленный вздох. Понял ли он, в чем дело? Никто бы даже глазом не моргнул, если бы он предложил такую цену за корзинку Ширли. Люди толкнули бы друг друга локтем в бок, но не больше.

Она бросила взгляд на Грегори и увидела, что он смотрит на Ширли. Ее кавалер — водитель грузовика — также не спускал с нее глаз.

— Она, наверное, тратит кучу денег на отбеливатель для волос, — заметил Грегори, взглянув на Эллис. — Ваши волосы мне нравятся больше. — Все больше и больше, признался он себе не без неудовольствия.

Эллис восприняла его комплимент как горячую картошку.

— Ну, у меня, по крайней мере, натуральный цвет.

— У моей подружки в школе были такие же темные волосы, как у вас, — вдруг вспомнил Грегори. — Она бросила меня ради председателя студенческого союза.

— Трудно поверить, — пробормотала Эллис, не в состоянии представить себе нормальную женщину, которая бросила бы Грегори Маршалла.

Он начал опустошать корзинку. В меню у них оказались жаренные на углях ребрышки, перцы в термосе, пшеничный хлеб, желе и клубника.

Пока они ели, солнце село, зажглись бумажные фонарики на деревьях. Оркестр «кантри» в бальном павильоне заиграл классическую «Калифорнийскую розу». Естественно, Ширли открыла этот танец со своим мускулистым шофером. Потом Патрик заказал «Приди ко мне» и закрутил Нелли по площадке.

Эллис заметила, как они прижимаются друг к другу в танце. Бросив последнюю ягоду в рот, она подумала, что Патрик никогда не обнимал так Мэри на танцплощадке. И никогда не выбрасывал за корзинку бабушки столько, сколько уплатил сегодня за корзинку Нелли. Мэри, наверное, переворачивается в своем гробу.

— Вы бы потанцевали со мной, если бы могли? — поинтересовался Грегори, положив свою руку сзади нее на спинку скамьи.

Она едва не поперхнулась клубникой.

— Я совсем не танцую, и вы наверняка это знаете.

— А я немало заплатил, чтобы первым пригласить вас, Эллис.

Она наклонилась вперед, спасаясь от его руки, горячившей плечи и плавившей позвоночник.

— Посмотрите: дед и Нелли устроили целый спектакль.

— Я уже заметил.

Замечал он и другие вещи: как темные волосы и загорелая кожа отражали мягкий свет лампы; как ее тонкие пальцы нервно стягивают вырез блузки; как ее духи манят его несбыточными надеждами. Он чуть коснулся ее плеча.

— Они уходят с танцплощадки, Грегори, а танец еще не кончился. Они… смотрите! Они смываются на автостоянку! Что еще они надумали?

В любое другое время он побеспокоился бы о Нелли. Но сейчас ему важнее было побыть с Эллис. И он порадовался, что выбрал скамейку в тени деревьев, где их никто не видел.

Ему нравилось, как благоухал вечерний воздух, еще больше ему нравилось быть наедине с Эллис. Завлекать ее. Поддразнивать. Любопытно, подействует ли на нее романтическая музыка, эта звездная летняя ночь, сам он?

К ним приблизился продавец с цветочной тележкой.

— Букетик для леди, сэр?

— Давайте сюда все гардении, — ответил Грегори, доставая бумажник.

— Их всего три.

— Продано. — Грегори заплатил и, взяв три экзотических цветка, протянул их Эллис. — Только не говорите, что не принимаете цветов от своих поклонников.

Она и не собиралась говорить ему, что никогда еще не получала цветов. Неожиданный подарок заставил ее забыть обо всем, даже о Патрике и Нелли.

Ее цветы! Впервые подаренные ей мужчиной, и к тому же Грегори! Она не стала морочить себе голову, не стала искать причин этого поступка, а просто сказала:

— Они прекрасны. Спасибо.

Он вставил все три цветка в ее конский хвост, потом взял в руки ее порозовевшее лицо:

— Рад услужить вам, мисс Эллис.

Она оробела: уж не собирается ли он поцеловать ее? Его лицо было так близко от нее, что она слышала и чувствовала его дыхание — горячее, влажное, хриплое. Кончики его пальцев пробегают по ее ушам, подбородку, и он шепчет ее имя.

— Эллис… вы так славно пахнете. Посмотрите на меня…

Посмотреть? Где взять на это силы? Его губы приближаются, приближаются. О, какое блаженство: его пальцы гладят горло, прикасаются к ключицам. Она положила свои ладони на его грудь, чтобы оттолкнуть, но как лишить себя сладости прикосновения к гладкой ткани его трикотажной рубашки, к твердым мускулам под ней?..

— Мисс Эллис… — еще раз прошептал он и поцеловал ее так, как и следует целовать женщину в чудесный летний вечер. Мягко, до такой степени соблазнительно, что ей захотелось, чтобы его язык скользнул между ее губ.